Первое стихотворение Роберта Рождественского появилось в газете, когда ему было 9 лет. Будущий поэт два раза поступал в Литературный институт, а когда стал студентом, сразу познакомился с будущими шестидесятниками. Его стихи легко ложились на музыку и часто становились песнями, которые звучали на эстраде и в кинофильмах. Рождественский занимался переводами и публицистикой, а в последние годы жизни издал первый поэтический сборник Владимира Высоцкого и ранее запрещенные стихи Осипа Мандельштама и Марины Цветаевой.
Солнце горит на оконном стекле.
Что-то я делал не так;
извините:
жил я впервые на этой земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь…
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь…
Но ведь я не вернусь.
извините:
жил я впервые на этой земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь…
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь…
Но ведь я не вернусь.
Человеку надо мало:
чтоб искали находил.
Чтоб имелись для начала
Друг —
один
и враг —
один…
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей —
жила.
Человеку надо мало:
после грома —
тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь —
одну.
И смерть —
одну.
Утром свежую газету —
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И —
межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности, —
немного.
Это, в общем-то,
— пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку
мало
надо.
Лишь бы дома кто-то
ждал.
В этой медленной осени
чисто,
просторно,
легко.
В ней
особенно слышным
становится каждое слово.
Отдыхает земля.
И плывут облака высоко.
И вдоль улиц деревья
подчёркнуто рыжеголовы.
В этой осени варят варенье
и жарят грибы.
В ней
с лесною опушкой прощаются,
будто навечно.
Затеваются свадьбы.
Идёт
перестройка судьбы.
Из шкафов достаются
забытые тёплые вещи...
А туманы всё чаще
ползут с погрустневшей реки.
И на рынках
заманчиво высятся
дынные горы.
И гордятся загаром
недавние отпускники.
И убавился день.
И прибавилось
мокрой погоды...
В этой осени
есть ещё множество
горьких примет:
в ней,
как будто в театре абсурда
на призрачной сцене,
до сих пор к перелёту готовятся
стаи ракет,
этот город и улицы эти
держа
на прицеле.
чисто,
просторно,
легко.
В ней
особенно слышным
становится каждое слово.
Отдыхает земля.
И плывут облака высоко.
И вдоль улиц деревья
подчёркнуто рыжеголовы.
В этой осени варят варенье
и жарят грибы.
В ней
с лесною опушкой прощаются,
будто навечно.
Затеваются свадьбы.
Идёт
перестройка судьбы.
Из шкафов достаются
забытые тёплые вещи...
А туманы всё чаще
ползут с погрустневшей реки.
И на рынках
заманчиво высятся
дынные горы.
И гордятся загаром
недавние отпускники.
И убавился день.
И прибавилось
мокрой погоды...
В этой осени
есть ещё множество
горьких примет:
в ней,
как будто в театре абсурда
на призрачной сцене,
до сих пор к перелёту готовятся
стаи ракет,
этот город и улицы эти
держа
на прицеле.
Читать замечательные стихи Роберта Рождественского ЗДЕСЬ